​Черноморский моряк вызвал огонь на себя

О том, что существует книга, рассказывающая об Анапе военного периода и написанная живым участником событий, мы знали давно, но найти это редкое издание долгие годы не представлялось возможным. И вдруг — какая удача! Книга «До свиданья, мальчики. Мы не были сволочами», в которую вошла и повесть нашего земляка Николая Овсянникова «Анапа в огне», оказалась в нашей редакции. А потому мы можем сделать своим читателям в канун очередной годовщины освобождения города-курорта от оккупации настоящий подарок — фрагмент книги-легенды.

Человеком-легендой был и сам автор, Николай Овсянников (на фото), еще мальчишкой ставшим рядовым бойцом шестьдесят шестого истребительного батальона войск НКВД, дислоцировавшегося в Анапе. Потом был партизанский отряд, бои, ужас концентрационного лагеря и застенков гестапо. И все же он выжил, выстоял, дошел до Победы...

В своей книге Николай Овсянников рассказывает о многих удивительных людях. В том числе и о уроженце Горловки старшине второй статьи Викторе Головахине, бесстрашно шагнувшем на анапской земле навстречу смерти, но не предавшем Родину.

Зимой сорок второго

На подступах к Анапе в сентябре 1943 года развернулись жестокие бои. Но в конце концов наши войска ворвались в город и быстро очистили его от гитлеровцев.

В одном из полуразрушенных домов, в здании городской больницы, разместился и развернул свою работу армейский госпиталь. Для обслуживания раненых не хватало персонала, моя мама бросилась в ближайшие дворы, улицы, собрала из женщин большую группу и привела ее к начальнику госпиталя, предложив помощь.

Женщины стирали бинты, носили воду, помогали бинтовать, утешали мучавшихся от боли. К вечеру, когда уже не было суеты, один раненный в ногу матрос подозвал маму и спросил ее: «Не знаете, не проживают ли в Анапе Головахины?».

- Нет, ответила мама. Город наш небольшой, и мы, старожилы, знаем здесь всех. Головахины у нас в городе не проживают, но я знаю Виктора Головахина по рассказу сына. Они вместе были в партизанском отряде и затем сидели в гестапо. Что потом стало с Виктором, ни мне, ни сыну не известно.

- Я знаю, что с ним стало. Я видел, как он погиб, сказал раненый матрос. Я матрос с катера морской охот ник. В 1942 году мы базировались в бухте Геленджика и от туда совершали на катерах набеги, дерзкие вылазки на побережье, оккупированное немцами от Большого Утриша до Джемете. Высаживали на берег небольшие диверсионные или разведывательные группы, возвращались за ними через время, подходили близко к берегу и обстреливали анапский аэродром.

Однажды даже ворвались в порт Анапы и надела ли там переполоха. В общем, покоя немцам не давали. В последние дни ноября во время таких походов мы и наши товарищи на других «охотниках» стали замечать нечто странное. Почти каждый раз, идя с задания вдоль берега, мы видели на берегу человека, что-то пытающегося передать нам флотским семафором. Он явно хотел привлечь наше внимание. Подойти близко к берегу было рискованно, а издали разобрать что к чему не было возможности: то видимость ухудшала ранняя утренняя дымка, то легкий туман.

Как-то, выполняя одно из заданий под Благовещенской, мы увлеклись и на свою базу возвращались уже совсем засветло. Когда проходили Лысую гору, солнце было высоко, туман рассеялся. Мы шли сравнительно близко вдоль берега, хорошо и внимательно просматривая его. Вдруг у щели Шингари в прибрежном кустарнике мы заметили какое-то движение, а затем на берег к самой кромке воды подошел, к нашему удивлению, матрос. Командир дал нашей машине «стоп», приказал занять всем места по боевому расписанию, а сам стал наблюдать за происходящим в бинокль. Матрос был в брюках, во флотской полосатой тельняшке, голова перевязана бинтом. Сначала он поднял руку, как бы приветствуя нас, оглянулся назад на кусты, а затем, несколько помедлив, снял с себя тельник, поднял обе руки вверх, сделал по азбуке семафора вызов и начал быстро писать.

«Стреляйте по мне...»

- Я матрос Виктор Головахин. Немцы приказывают заманить вас... Не подходите к берегу... Стреляйте по мне... Рядом много гадов... Прощайте, братцы... Стреляй те, бейте...

То ли у немцев был кто-то, умеющий читать семафор, то ли по какой другой причине, но они поняли, что Виктор пишет нам не то, что им надо. Несколько солдат выскочили из-за укрытия и, стоя открыто, на виду у нас, в упор расстреляли его из автоматов. Виктор качнулся, сделал два-три не ровных шага вперед в море, к нам, и, еще раз подняв руку с тельняшкой вверх, упал в воду. Мы, потрясенные, открыли огонь по берегу из всего, что у нас было.

Хлестко била наша пушка на баке, я очередями бил по мелькавшим в кустарнике, убегавшим вверх по щели немцам из ДШК. Мы просили командира высадиться на берег, добить убегавших гадов. Было видно, что и наш командир горел тем же желанием, и неизвестно, что бы произошло, но обстановка вдруг резко изменилась не в нашу пользу. Со стороны Анапы, из-за Лысой горы, вынырнули два «Мессершмитта-109», один из которых атаковал нас. Командир развернул катер, и мы, лавируя и отстреливаясь от наседающего самолета, стали быстро уходить в открытое море. «Мессер», сделав еще пару безрезультатных заходов, оста вил нас и ушел.

Из этого рассказа мне стало понятно, что немцы не хоте ли просто расстрелять Виктора. Они угрозами, побоями, пытками пытались склонить его к предательству. В то время почти ежедневно, если позволяла погода, вдоль побережья курсировали советские военные катера, а вдали, в море, — крупные корабли. Вот немцы и надумали, по-видимому, захватить один из таких катеров, используя Виктора как приманку. Для этого они вывозили его на берег в удобные для подхода катера места и заставляли семафорить проходящим мимо катерам, просить подойти к берегу и взять на борт его, матроса, будто бы скрывающегося на берегу после выполнения какого-то задания. Выводили на берег, к воде, а сами устраивали засаду для захвата катера с командой в случае, если их уловка удастся.

Но комсомолец, моряк, старшина 2-й статьи Виктор Го ловахин из Горловки на предательство не пошел... 

Редакция газеты «Анапа» благодарит близких Николая Овсянникова, ныне покойного, за помощь в подготовке публикации. Отдельная благодарность Татьяне Борисовне Овсянниковой.